Минотавр и я - Илона Якимова

Но народ на площади уже расходится, поздравляя друг друга. Синий что-то шепчет на ухо Елене, та смеется. Агамемнон лениво торгуется с кузнецом, выбирая колодки на человека.

Ганимед (защищаясь). Погодите, я еще не все сказал! В числе этих четырнадцати – сам афинский принц!

Его поднимают на смех.

Терсит. Принц? Ври больше!

Миррина. Это среди рабов-то?

Агамемнон (резонно). Мальчик, откуда в Афинах – принц?

Ганимед. Я сам слышал – принц. В том-то и все дело!

Голос из толпы. Ну как же! Повелитель варваров, принц козопасов!

Опять общий смех.

Синий (примирительно). Ну, может, и впрямь побочный сынок мелкого вождя…

Ганимед. О нет, господин! Его отец – царь Эгей! Принц – признанный наследник, Пастырь Афин.

Голос из толпы. Вот я и говорю – пастух!

Елена. А он красивый?

Ганимед. Не знаю, госпожа, я не знаток. Но жрицы говорят, что да…

Синий. Тебя волнует красота? Почему?

Елена. Она хрупка, но не умирает. Великая Мать дает ее снова и снова в череде превращений. Человеку грешно губить все красивое.

Агамемнон (покровительственно). Брехня! Как же он попал в рабы, сын царя? Тянул жребий, что ли? Или его продали пленным?

Ганимед. Ни то, ни другое, господин. Он пришел сам.

Внезапно повисает тишина. Люди шокированы.

Ганимед (продолжает). Он пришел сам, добровольно. Он отдал себя в жертву за свой народ.

Агамемнон (ошеломленно). Дикость какая! Он что, не мог никого купить себе в замену?!

Синий. Н-да, эти материковые – страшный народ, приятель. Если у них еще сохранился ежегодный обряд жертвоприношения царя, нам сильно не поздоровится. Мы, критяне, уже слишком ленивы для уплаты своих долгов…

Ганимед. Вы правы, господин мой. Это еще не все. Афинский принц говорит, что он пришел убить Минотавра…

Повисает пауза, вдвое глубже предыдущей. Слышно, как икает от страха старый Дав.

Агамемнон. Что ты сказал?!

Ганимед. Он пришел убить Минотавра.

Над площадью – обвал гомерического хохота и повторяемое на несколько голосов: «нет, вы слышали? – да он просто псих, этот парень! – убить Минотавра!»

Из лавки Терсита вываливается вдребезги пьяный Менелай и бросается в бой.

Менелай. Как это убить? Кто смеет убить? Кто это сказал? У кого язык повернулся? Да я за Наследника… за нашу надежу… всех, всех – на копья! (Плачет.)

Елена (с нежностью). Нализался, родимый. Ну, пошли домой, Капитан…

Синий провожает их взглядом, полным сожаления.

Агамемнон. Клито, помоги сестре.

Клитемнестра уходит за ними следом.

Ганимед. Теперь понимаете, тетка Миррина, каковы мои новости? Готовьте рыбу и овощи – завтра целая толпа ринется в Кносс смотреть на приезжих.

Миррина (растроганно). Ты славный мальчик… Эй-эй, положи воблу на место, паршивец! Ганимед!

Ганимед убегает.

Из лавки Терсита выходит 1-й вельможа.

1-й вельможа. Договорились. Мой слуга принесет тебе деньги – отпустишь с ним и товар.

Терсит. Премного благодарен, благородный господин.

Синий. Насытились? Ну, пойдемте. Надо поговорить.

Уходят.

Миррина (вполголоса): – Хороший ты человек, Терсит, вот только профессия у тебя людоедская.

Терсит. Эх, Миррина, варвары – они на то и годны, что разве на продажу, хоть, правда твоя, глаза у некоторых совсем человеческие…

Агамемнон. Терсит, поди сюда… Сколько ты выручил за сегодня, покажи… (Смотрит.) Немного. Я тобой недоволен.

Терсит. Виноват, хозяин.

Агамемнон. Но ты привлек к нам красавчика из партии Синих. Жаль, что не Зеленые, но – и то неплохо. Я тобой доволен.

Терсит. Рад стараться, хозяин.

Агамемнон. А если так, сделаешь вот что… Мне сказали, завтра в городе будет караван закупщиков живого скота – так, родич?

Капитан корабля (подходя). Так.

Агамемнон. Продашь им девчонку. Не продешеви – она девственница и смазлива, но и не проси много. Будет рыпаться и орать – высеки, но не попорть кожу. Она мне надоела, твое дело – от нее избавиться.

Терсит (недоумевая). Да кого продать-то, хозяин?

Агамемнон (улыбаясь). Завтра я пришлю к тебе Ифигению – помочь в лавке…

Терсит (с ужасом). Вашу старшую дочь?!

Одиссей. Родич, какие у тебя чуткие служащие!

Агамемнон (Терситу). Ну да. Ты что, собираешься спорить со мной?

Терсит. Хозяин…

Агамемнон. Молчи, Терсит, предупреждаю.

Терсит. Хозяин, но почему?!

Агамемнон. Две здоровенные девахи в доме, а мой сын еще в колыбели – что иначе ему останется из материнского наследства? Ну, хватит болтать.

Терсит. Но это же не по закону!

Агамемнон. Да? А разве есть закон, запрещающий продавать своих детей? Укажи мне его, Терсит.

Терсит. Даже дикая волчица не пожирает своих щенят!

Одиссей (ухмыляясь). Зато их пожирает волк.

Агамемнон (задумчиво). Или лучше – не караванщику… Брат, нужна девка твоей команде? Куда ты теперь идешь?

Одиссей. Думал, к побережью Колхиды – за золотом, к Сицилии – за железной рудой… От девчонки не откажусь.

Агамемнон. Решено. (Терситу.) Значит, завтра продашь ее господину Одиссею.

Терсит (взбунтовавшись). Ну уж нет, хозяин! Не делайте профессию призванием. Из-за вас люди и так невесть что обо мне болтают. Не делайте этого, хозяин! И без того известно, что вы за медную монету родную мать с торгов пустите, но ребенка, своего ребенка…

Агамемнон. Да замолчи, смерд.

Терсит. Ну и – смерд, а все равно скажу! Не будет вам покоя вовек от этой сделки, ни здесь, ни под землей…

Одиссей. Парень, ты мне надоел.

Смаху бьет Терсита в лицо. Терсит падает.

Одиссей (Агамемнону, над поверженным Терситом). Найми себе другого. У этого еще и зубы жесткие.

Уходит.

Агамемнон. Завтра сделаешь, как я сказал. Иначе – искалечу и выгоню.

Уходит.

Терсит садится, кашляет, плюется кровью, держится рукою за грудь. К нему подходит тетка Миррина, наклоняется, принимается бережно отирать от крови разбитую голову.

Миррина. Добрый ты человек, Терсит…

Дав (блажит). Будет день, и падет Дом Секиры, падет, падет…

Сцена 6

Тезей в Северных пропилеях.

Тезей. Горячее солнце сползает за горизонт так медленно, бесконечно неторопливо, последние капли света при закате похожи на кровь… Глупейшее положение. Прошло полдня, а я еще ничего толком не знаю. Ассириец мой ушел в город за новостями – и пропал. Нынче вечером – так, кажется, сказал чиновник? – состоится посвящение… Вот не догадался спросить у них программку праздника – наверняка бы нашлась… Надо бы пойти к своим, успокоить их… да нечем же, в том-то и дело. Ну, рассуждая здраво… Минотавр – титул Наследника, а зовут его Астерион. Звездный. Неплохое имечко для пугала всего аттического побережья. Завтра я с ним увижусь. И – что дальше?! С порога, без разговоров – заколет? Сожрет? Скормит собакам? Отдаст ритуальным быкам? Последнее, кстати, всего вероятнее. Ясно одно: на свидание к этому Звездолобому нет смысла являться без ножа. А короткий эллинский меч был бы еще более кстати… Бронза вообще – неплохой аргумент в споре. И вот что еще… Из дворца, из этого крысятника, и днем-то не выберешься без точного понятия, куда идти…

Одиссей (возникая в провале лестницы). Эй, парень! Не ты ли будешь из новых рабов?

Тезей. Допустим.

Одиссей. Суров, бедняга. А почему ж ты не в Бычьем Дворе?

Тезей. Воздухом дышу.

Одиссей. Ну-ну. Ты и есть принц?

Тезей. Был.

Одиссей. «Был» не бывает. Или ты принц, или нет. Тот самый выскочка из Трезен, который прошел Истм, Элевсин и полюбовно договорился со старым афинским сычом?

Тезей. Капитан, ведь если я сброшу тебя со стены вниз, мне ничего не будет.

Одиссей. Не сбросишь. Какой-никакой, а собеседник. Лучше даже с врагом, чем с самим собою, правда ведь?